Тверь

Страница 9

Борьба с немцами была окончена успешно благодаря Ярославу. Сам Ярослав думал, что Новгород без него обойтись не может. Он показал Новгороду, что и сам он в случае надобности может собрать большие полки, да и татары придут к нему немедленно на помощь. Посадником был Павша Ананьевич, а тысяцким его любимец Ратибор. Ярослав полагал, что Новгород теперь ему сопротивляться не будет, да и не в состоянии. И вот теперь Ярослав начал в Новгороде поступать самовластно, подобно своему отцу и брату Александру.

Ярослав самовольно захватил двор какого-то Алексы Морткинича; взял деньги у Никифора Манускинича, Романа Болдыжевича и Варфоломея; отнял некоторые вотчины у храма Святой Софии; стал перевершать прежние грамоты; захватил грамоту своего отца Ярослава касательно посылки осетринника и мёдовара в Ладогу; захватил новгородских купцов в Костроме и других городах; стал вмешиваться в немецкую торговлю в Новгороде и таким образом её стеснять; его «гогольные» ловцы мешали судоходству по Волхову. Княжеские любимцы, рассчитывая на его поддержку, также стали теснить народ.

Новгородцы не могли выносить таких притеснений. Народ восстал в 1270 году и собрался на вече на ярославском дворе. Убили какого-то Иванка, хотели добраться и до других княжеских сторонников и советников. Некоторые скрылись в церкви Святого Николая, а другие с тысяцким Ратибором и каким-то Гаврилой Кияновым убежали к князю на Городище. Народ не успел их схватить, но зато разорил и разграбил их дома. К самому же князю народ посылал грамоту, в которой были прописаны все его вины: «зачем отнял Волхов гогольный, а поле заячьими ловцами? зачем взял двор Алексы Морткинича? зачем взял серебро на Никифоре Манускиниче, и на Романе Болдыжевиче, и на Варфоломее? зачем выводишь от нас иноземцев, которые у нас живут? и зачем делаешь многое другое незаконное? а теперь, князь, мы не можем терпеть твоего насилия, поезжай от нас, а мы себе князя промыслим». Когда князь увидел такое решительное восстание, то стал делать уступки. Он послал на вече сына Святослава и своего тысяцкого Андрея Воротиславича сказать, что он отступается от всего того, в чём его обвиняют, и даже готов целовать крест на всей воле Новгородской. Уступить сейчас же князю – значило дать ему возможность повторить в другой раз подобные же поступки, а между тем при князе не было войска, которое могло бы грозить новгородцам, а потому последние стояли на своём: «князь, поезжай прочь, не хотим тебя, говорили они, а не то всем Новгородом пойдём прогнать тебя». Делать было нечего. При виде такого единодушия со стороны народа, князь увидел свою слабость, малое число своих приверженцев, и выехал из города по неволе.

Новгородцы стали звать к себе Дмитрия Переяславского, но тот не решился идти против великого князя, а потому прислал сказать новгородцам, что он не хочет взять стола пред дядею. «И быша новгородци печални», замечено в летописи.

Между тем Ярослав во Владимире готовился к походу на Новгород: к нему пришли на помощь Дмитрий Переяславский и Глеб Смоленский со своими полками. Кроме того Ярослав стал просить войска у татар и чтобы вернее в этом успеть, он хотел оклеветать новгородцев перед ханом. Его любимец Ратибор Клуксович, ушедший вместе с ним из Новгорода, поехал в орду и по приказанию князя так говорил хану Менгу-Тимуру, преемнику Берке: «новгородцы тебя не слушают, мы дани просили для тебя, а они нас выгнали, иных избили, наши дома разграбили и Ярослава безчествовали». Хан также послал на Новгород татарскую рать. Положение Новгорода было затруднительное. Но они нашли себе защитника там, где может быть и не ожидали, именно в лице брата Ярослава, Василии Мезинном, князе Костромском. Костромскому князю не выгодно было усиление Твери, одного из близких княжеств. Тверской князь был и великим князем Владимирским. Если бы Тверской князь подчинил себе Новгород, то что могло помешать ему захватить и Костромское княжество. Притом же Ярослав недавно поступил насильственно и в самой Костроме, веливши там захватить новгородских купцов. Теперь представился случай Василию и отплатить Ярославу за обиду, и его ослабить, вмешавшись в новгородские дела, да кстати и расположить новгородцев в свою пользу, прикинувшись их доброжелателем. В Новгород он послал своих послов, которые на вече от имени своего князя сказали: «кланяюсь святой Софии и мужам новгородцам; слышал, что Ярослав, Дмитрий и Глеб идут на Новгород со всею силою; жаль мне своей отчины». Сам же поехал в орду и объяснил хану, что новгородцы правы, а наоборот Ярослав виноват. Хан вернул свои войска, но оставил при Ярославе своих послов, Чевгу и Баиши, конечно для наблюдения за ходом дел, впрочем дал им свой ярлык, то есть грамоту. Таким образом Ярослав получил от хана не помощь, а каких-то надсмотрщиков за своими поступками. Новгородцы между тем укрепили город острогом по обе стороны, а имение своё ввезли в город. Весь Новгород от мала до велика вооружился. К Новгороду пришли на помощь псковичи, ладожане, корелы, ижора, вожане. Всё новгородское ополчение двинулось к Городищу, и стояло два дня – пешие за Жилотугом, а конные за Городищем. Ярослав пошёл мимо прямо к Новгороду, но, при виде новгородских полков, отступил к Русе, а в Новгороде на вече послал сказать: «отказываюсь от всего того, за что вы меня не взлюбили; все князья в том поручаются за меня». Но новгородцы видели свою силу и не шли на мировую, а к великому князю послали Лазаря Моисеевича сказать: «князь, ты надумал на Святую Софию; уезжай, или мы честно умрём за Святую Софию; У нас князя нет, но Бог, и правда, и Святая Софья, а тебя не хотим». Всё новгородское ополчение двинулось на Голино, где и стало на броде не доходя Русы. Целую неделю стояли новгородцы на одном берегу, а Ярослав на другом. Ни та, ни другая сторона не решилась первая начать битву. Вся новгородская волость встала как один человек, а татары к Ярославу не пришли. Тогда Ярослав решился действовать другим, оружием, которое было подействительнее всяких татарских ратей и ханских ярлыков. Он обратился к духовной власти митрополита (Кирилла II). Духовная власть по самому свойству своему должна была заботиться о мире. В последствие времени духовная власть много и успешно помогала Москве, а на этот раз такую же действительную поддержку оказала Тверскому князю. Митрополит прислал в Новгород следующую грамоту: «мне поручил Бог архиепископию в Русской земле, вы должны слушаться Бога и меня; вы крови не проливайте, а Ярослав перестанет гневаться; я в том ручаюся; если вы даже и крест целовали, то я принимаю эпитемью на себя и отвечаю за то перед Богом». В случае же непослушания новгородцев, митрополит в конце грамоты грозил наложить запрещение на новгородцев, на своих духовных сынов. Митрополичья грамота поразила новгородцев: они боялись поссориться с духовную властью и тем навлечь на себя гнев божий. И потом, когда Ярослав послал в новгородский полк с поклоном, то новгородцы отступились от своего прежнего слова – не принимать его князем. Теперь обе стороны сделали уступку. Новгород признал его опять своим князем, но за то заключил мир на всей своей воле, в чём Ярослав целовал крест.

Перейти на страницу:  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11